Как реформа рыболовной отрасли связана с уголовным делом о контрабандных крабах
2916
В конце прошлого года Росрыболовство совместно с Россельхознадзором провело проверку крабов и крабовой продукции, поставляемой в московские рестораны и гостиницы
Как рассказывал руководитель Росрыболовства Илья Шестаков, лишь в 3% случаев удалось подтвердить легальность краба. В 57% случаев у проверяющих возникли сомнения, а происхождение 40% крабов неизвестно, и они точно относятся к категории нелегального товара.
Накануне подоспело подтверждение серьёзности ситуации от правоохранительных органов. Сотрудники ФСБ выявили факт закупки 8 тонн контрабандного краба столичными ресторанами. Хотя владелец бизнеса впоследствии опроверг эту информацию, источники ТАСС утверждали, что проверки в связи со сбытом нелегальных морепродуктов проводятся в сети ресторанов White Rabbit Family. По версии следствия, рестораны в сговоре с поставщиками проводили закупки краба по поддельным документам, не проходя необходимые санитарные экспертизы. В настоящее время возбуждено уголовное дело и продолжаются следственные мероприятия. По предварительным данным, ущерб от предполагаемого преступления мог составить до 50 млн рублей.
«Нос» спросил у эколога Вадима Чумакова, может ли нелегальная ловля и контрабанда ценных видов краба привести к ущербу окружающей среде и дефициту этих морских обитателей. Эксперт пояснил, что в данном случае необходимо выделить две проблемы.
«Первое — это браконьерство, второе — тотальное расселение крабов. Но, если в первом случае речь идет о премиальных породах, то во втором скорее о мохнаторуком и других мелких крабах. Последние, кстати, обитают даже в Черном море и действительно становятся проблемой. Они уничтожают рыбу и икру, занимают места обитания морских животных, делают норы в насосных станциях и других сооружениях. При этом в пищу такие крабы не пригодны, поэтому сократить их численность разрешением на вылов без ограничений невозможно — мохнаторукий никому не нужен, — отметил Чумаков. — Если говорить о дорогих крабах, Снежном или Камчатском, так называемом стригуне, то они вылавливаются на Камчатке и в Баренцевом море. В 80-х годах прошлого столетия, когда крабов завезли на север для размножения, это оказалось серьезной проблемой. Они заняли всё дно, уничтожив целые популяции рыб ценных пород. Однако к текущему моменту их популяция отрегулирована. В Москве под видом крабов с Камчатки чаще продают как раз крабов из Баренцева моря, по качеству они ничуть не хуже. 8 тонн — крупная партия, но ущерб от нее скорее экономический, нежели экологический — в акватории обитают свыше 150 миллионов особей, численность которых растет».
Эколог заверил, что в ближайшее время ждать дефицита крабов не стоит. В этом году их мясо даже подешевело, поскольку из-за санкций закупать эту продукцию у России перестал основной внешний потребитель – США.
«Крабы идут на российский рынок, где они еще не слишком популярны, идут в Китай. Пока что ситуация с популяцией не критическая, но не исключено, что уже через год-два численность придется контролировать», — заключил Чумаков.
Впрочем, даже если речь идёт лишь об экономическом, а не экологическом ущербе, это не значит, что проблему контрабандной продукции, поступающей на рынок в таких объёмах, не стоит воспринимать всерьёз.
Между тем, судя по комментариям участников рынка, государство усложняет ситуацию. Летом этого года Всероссийская ассоциация рыбопромышленников сообщила об очередном подорожании квот на вылов краба. Если 5 лет назад при том же объёме разрешённого вылова стартовая цена аукционов, организуемых государством, составляла 121 млрд рублей, то в текущем году она выросла уже до 340 млрд рублей. При этом компании, которые смогли выкупить квоты, обязаны также вложиться в инфраструктуру для переработки сырья и обзавестись флотом судов-краболовов, если таковых у них ещё нет. Рыбопромышленники указывают, что такая схема ведёт к монополизации рынка, поскольку столь значительные расходы могут потянуть лишь самые крупные компании, а для среднего бизнеса отрасль оказывается закрытой.
Президент Ассоциации производственных и торговых предприятий рыбного рынка Виталий Корнев сетовал, что из-за чрезмерной дороговизны квот ловля краба становится коммерчески нецелесообразной, поскольку расходы будут окупаться лет 15. В таких условиях закономерно росли оптовые, а затем и розничные цены на крабовое мясо.
Омбудсмен ресторанного рынка Москвы, основатель сети ресторанов «Мясо и рыба» Сергей Миронов рассказывал, что крабовое мясо является очень нишевым продуктом, который и раньше могли себе позволить лишь 3-5% россиян. А в результате роста закупочных цен рестораны среднего сегмента вынуждены вовсе отказываться от краба, переходя на крабовые палочки. Миронов предлагал сделать квоты на вылов более дешёвыми, если продукт потом пойдёт на внутренний рынок, ведь сейчас внутри РФ реализуется лишь около 10% выловленного краба.
Впрочем, как выясняется, отказ от краба из-за дороговизны является не единственным возможным выходом из ситуации, если иметь в виду не только способы, находящиеся в правовом поле. Ведь если краб вылавливался вне установленных квот, добытчики избежали всех вышеупомянутых расходов и могут предложить потребителям более выгодные условия. При этом сами заведения общепита, как резонно замечают рестораторы, не имеют возможности проверять законность происхождения крабовой продукции. Они заключают договор с той профильной торговой компанией, которая предложит наиболее благоприятные условия, и проводят оплату через официальную бухгалтерию, а соблюдали ли закон другие участники цепочек поставки, конечным потребителям может быть неизвестно.
Вице-президент Ассоциации производственных и торговых предприятий рыбного рынка Артём Ломизе заметил, что отслеживание легальности продаваемой продукции относится к задачам правоохранительных органов, а не ресторанного бизнеса. Вот ФСБ, собственно, и отслеживает эту законность, но остаётся открытым вопрос о том, что делать с крабовыми аукционами. Тем более что ещё в 2021 году Счётная палата констатировала, что реформа, призванная усилить конкуренцию в отрасли и привлечь новых предпринимателей, привела лишь к большей монополизации и фактически не достигла своей цели.