«Вирусный суверенитет» регионов обнажил растерянность губернаторов
2445
В борьбе с коронавирусом региональные власти прибегли к всевозможным запретительным мерам, не задумываясь о том, насколько они законы
Через неделю после того, как Владимир Путин дал отмашку губернаторскому корпусу на свободу действий в отношении принимаемых борьбе с коронавирусом мер, в российском политическом словаре утвердилось новое понятие, введенное фондом «Петербургская политика» – «вирусный суверенитет». Это словосочетание емко и метафорично отражает суть процессов, которые начали происходить на территориях.
Стремясь защитить население (и собственное политическое будущее) от инфекции, главы субъектов федерации, не привыкшие к самостоятельности, пустились, кто во что горазд, и «Петербургская политика» решила замерить индекс этого самого «вирусного суверенитета», суммировав все то, что было сделано на местах в последние дни. Диапазон получился довольно широкий: от «лайтовых» решений вроде приостановки деятельности предприятий и учреждений и мягких призывов к самоизоляции — до полного хардкора в стиле «запрись и забаррикадируйся». Бродский с его «не выходи из комнаты» в последние пару недель стал чем-то вроде веселого апостола пандемии: этот стих не репостнул только ленивый.
Однако, вернемся к регионам и предпринятым ими мерам. Вот некоторые из них. В Астраханской области с 30 марта власти ограничили въезд на территорию региона. В Ивановской области власти дали населению рекомендации не сдавать жилье приезжим москвичам, напомнив о возможной уголовной ответственности за нарушение санитарно-эпидемиологических правил. В Краснодарском крае появлялись сообщения о принудительном выселении отдыхающих из гостиниц, а в Красноярском прибывших из Москвы и Санкт-Петербурга отправляли на обязательную двухнедельную самоизоляцию. На въезде в Красноярск даже появился знак, запрещающий въезд в город из-за карантина. Впоследствии его демонтировали. К двухнедельной самоизоляции приезжающих москвичей обязали и власти Томской области. Границы для въезда транспорта из других городов закрыли в Челябинске. Исключение сделали лишь для транзитного транспорта с путевыми листами и грузовиков с продуктами первой необходимости. На крымском мосту установили блокпосты. Границами (насколько это слово юридически уместно) разделили даже Крым с Севастополем.
В Орловской области губернатор поручил выставить на въезде в регион круглосуточные учетно-заградительные посты, обозначив в качестве главной угрозы вахтовиков, которые возвращаются с заработков из столицы и других областей.
В Чечне Рамзан Кадыров запретил всем жителям республики выходить на улицу с восьми вечера до восьми утра. До этого въезд в Грозный был закрыт. Полицейского, ударившего одного из нарушителей карантина, Кадыров обещал наградить, а своим критикам ответил, что ему проще «одного ударить, чем тысячу похоронить». Впрочем, вряд ли это вызывало у кого-то сильное удивление. За Чеченской республикой давно закрепился неофициальный статус особой территории.
Что касается остальных субъектов федерации, в отношении них сразу же возникли вопросы, насколько обоснованны и законны все эти обсерваторы, пропуска, QR-коды и прочие прелести, о которых мы все читали у антиутопистов за пару-тройку десятилетий до наступления цифровой эпохи.
Оказалось, что на практике совместить требования безопасности с правами человека весьма непросто. Причем, не только в России, но и за рубежом. Российский кейс, правда, уникален тем, что история с коронавирусом, пожалуй, первый случай за всю путинскую эпоху, когда губернаторам предоставили реальный карт-бланш в решении жизненно-важных вопросов. Хотел ли Путин таким образом снять с себя ответственность за происходящее или действительно доверился главам регионов, решив, что на местах ситуацию видно лучше, но факт остается фактом.
Как заметил политический обозреватель Сергей Пархоменко, губернаторы к такому повороту событий оказались не готовы: «Когда после строительства многолетней вертикали вдруг выясняется, что люди, которые для этого совершенно не предназначены, которые не были никем выбраны (они не были никем выбраны, хотя они прошли через голосование; это две разные истории, я не устаю это повторять, у них не было реальных конкурентов, им не пришлось бороться за свое избрание, у них нет ответственности и отчетности перед избирателем), оказываются вдруг наделены ответственностью, но не наделены полномочиями, они начинают бредить вот таким образом, как мы с вами здесь перечисляем. И мы увидим этого еще чрезвычайно много. И мы увидим еще совершеннейший «кто в лес, кто по дрова».
Вопрос в том, сколько еще население и «положенный на лопатки» бизнес выдержит это «кто в лес, кто по дрова». Россиян, которые в самое ближайшее время рискуют потерять работу или потеряли ее уже, самоизоляция в различных ее вариациях вот-вот доведет до кипения. В предпринимательской среде тоже уже начинают звучать ультимативные нотки. Питерский ресторатор Александр Затуливеров пообещал, что откроет свои заведения уже 15 апреля в случае, если власть не введет режим ЧС. Открыть свои заведения Затуливеров собирается под лозунгом «здесь также безопасно, как в банках и в метро».
Московские власти между тем, объявили об ужесточении ограничительных мер, введении пропусков и приостановке строек, на которых, как известно, задействовано большое количество мигрантов. Несложно предположить, что подобное решение может привести к росту преступности.
Что касается дальнейшего проявления «вирусного суверенитета» в регионах, вряд ли кто-нибудь сможет сказать, к чему оно приведет. Строить здесь прогнозы, честно говоря, страшновато.