Выборы в Германии интересны для России в двух аспектах
271
На февраль 2025 года в Германии запланированы парламентские выборы, которые будут иметь огромное значение для политической ситуации в стране и Европейском союзе. Эти выборы пройдут в условиях сложной внутренней и внешней политической обстановки, включая вопросы в сфере миграционной безопасности
О том, какие результаты ждут Германию на февральских выборах 2025 года и какой путь развития они зададут стране и миру, «Нос» обсудил с экспертами.
Политолог Анна Богачева считает, что текущие выборы в Германии стали результатом внутриполитического кризиса, вызванного особым социально-экономическим напряжением в обществе. Результаты выборов определят ключевую позицию ФРГ в отношениях с Россией.
«Назначение досрочных парламентских выборов в Германии на 23 февраля 2025 года стало результатом затянувшегося политического кризиса в стране. Это всего 4 подобный инцидент в послевоенной истории Германии, и он стал возможен из-за социально-экономической напряженности в обществе.
Текущие опросы говорят, что ХДС лидирует с 32% голосов, АдГ может получить около 17%, СДПГ опустилась на 3-е место с 16%. Как на самом деле распределятся голоса пока сказать трудно, но с большой вероятностью будут лидировать те партии, которые уделяют внимание накопившимся внутренним проблемам страны.
Для России результат этих выборов интересен в двух аспектах: первый — это позиция Германии в переговорах о завершении конфликта на Украине. Берлин остается одним из основных акторов в этом противостоянии и от того, какой будет состав Бундестага могут зависеть итоговые результаты переговоров. Германия поддерживает Украину оружием и финансами, но такая позиция близка не всем. Второй важный для нас момент — это возможное восстановление дипломатических отношений, в том числе в области финансов. Можно осторожно говорить о том, что при определенном составе Бундестага могут начаться разговоры о снятии отдельных санкций с российских граждан», — отметила эксперт.
Похожей точки зрения придерживается политолог Грегор Шпицен. Вместе с тем он считает, что при любых результатах выборов ждать улучшения отношений Германии и России не стоит.
«Результаты выборов достаточно прогнозируемые. Больше всего голосов набирает блок ХДС/ХСС. Вопрос только в том, сколько именно голосов они наберут. Расклады по опросам меняются фактически каждую неделю. Их погрешность варьируется от 30,5 до 34%. Лично я думаю, что ХДС/ХСС наберёт в районе 31%. Социал- демократы, полагаю, около 19%. Время покажет, насколько этого будет достаточно для формирования двухпартийной коалиции. Вопрос в том, какая коалиция получится в итоге. Будет ли это красно-черная коалиция, состоящая из СДПГ и ХДС/ХСС, либо им придётся брать в свою кампанию кого-то третьего — «зелёных» или «свободных демократов».
Что касается АдГ и Альянса Сары Вагенкнехт, то их участие в партийной коалиции, правящей на данном этапе, в принципе, исключено. Потому что их уже и системные политики, и системные медиа окрестили как партии, тяготеющие к правому и левому экстремизму. Что, конечно же, неправда. Но вот в рамках той политической парадигмы, которую обозначили немецкие власти, это, в общем-то, отлично в неё вписывается. Возможно, к следующему электоральному циклу, то есть 2030 году, если АдГ как-то откажется от наиболее радикальных своих членов, их смогут рассматривать как нормальную правую политическую партию. Не крайне правую, а, стоящую на правых позициях, в то время как ХДС/ХСС стоит на правоцентристских позициях. И, возможно, они даже смогут сформировать коалицию. Но для этого должно пройти время и серьёзные реформы внутри самой партии АдГ.
Что касается Альянса, то да — они набирают все больше системности. Но на федеральном уровне Альянсу тоже нужно время, чтобы политический мейнстрим смог принять его в свои объятия. И АдГ, и Альянс достаточно лицемерные политические силы. Они легко продадут свои так называемые пророссийские убеждения не только на вхождение в правящую коалицию, но и за перспективу вхождения в правящую коалицию они будут готовы предать интересы своих избирателей, тех, кто за них проголосовал. Думая, что благодаря именно этим партиям возможно восстановление русско-германских отношений.
Как эти выборы отразятся на отношениях с Россией: пока весь немецкий политический класс настроен на конфронтацию. Единственный голос здравомыслия во всем этом — это, конечно, голос канцлера Шольца. Как это ни парадоксально, но именно он сумел до сих пор не дать втянуть Германию в войну и откупиться от союзников по НАТО малой кровью. От него просили отправить 250 танков «Леопард» — он отправил только 20. От него просили отправить ракеты «Таурус» — он сказал категорическое нет. Немецкие военные советники, немецкие войска тоже в Украину не отправились.
Какую выгоду сможет Россия извлечь из этих выборов, пока неясно. Наилучший расклад, с моей точки зрения, это, конечно, красно-чёрная коалиция, при которой Мерц становится канцлером, а люди от экономического блока ХДС/ХСС возглавляют Министерство экономики и Министерство финансов. В идеале, конечно, это должна быть потрясающе компетентная женщина — Гита Коннеман, которая выступает за реставрацию атомной энергетики, например. И вообще, все её интервью, все её статьи в немецкой прессе — это просто образец здравомыслия. Если бы ей достался пост министра экономики, это было бы идеально для Германии.
Теперь о внешней политике: курс, который будет задавать лидирующая партия ХДС/ХСС, скорее всего, будет конфронтационным. Это будет не в интересах Германии, но в интересах трансатлантической солидарности.
Вопрос еще в том, какую позицию займет президент США Дональд Трамп после своей инаугурации. Его позиция очень серьёзно будет влиять и на исход парламентских выборов в Германии, и на тот внешнеполитический курс, который будет выстраивать новый кабинет министров. Очень надеюсь, что глубинное государство не сумеет до такой степени повлиять на Трампа, что он в корне изменит свои позиции. А он, напомню, настроен прекратить российско-украинский конфликт.
Но больших надежд я бы с грядущими выборами в Германии для российско-германских отношений не связывал», — заключил политолог.